Ах, Израиль!

Ах, Израиль, как здесь пьется, как поется!
Жизнь подмигивает: "Главное - не ной!
Ты же знал, что начинать с нуля придется!"
Да, конечно! Но не знал, что значит "ноль".

Вот я кругленький и гладкий, словно нолик,
в инкубаторе олимовских цыплят.
Все пищат, толкутся, зерна экономят -
старики и молодые - все подряд.

Эти вскоре петушками оперятся,
эта - курочкой на жердочку вспорхнет.
А седым - таким, как я, - куда деваться,
где усталое их сердце отдохнет?

Все что нажито - то брошено, забыто.
Не о тряпках я, конечно, говорю.
Уважение к себе - вот что убито!
То есть именно все сводится к нулю.

Потому, наверно, столько оптимизма:
"Ма шломха" - "Хаколь беседер!" - бьет в зенит.
Но в глазах стоят картинки нашей жизни,
а в "беседере" отчаянье звенит.

Ноль - так ноль! Пускай же маятник качнется,
бог нам в помощь - точно выбрать путь вперед.
У меня-то все, конечно, обойдется,
если только не повешусь в первый год.

Ах, Израиль, как здесь пьется, как поется,
жизнь подмигивает: "Главное - не ной!

14-19 сентября 1990
(Законч. в "Рош-Ха-шана)



Баллада о жилье
(дуэт для "ватика" и "оле")

В.   Ведь что-то все же строится,
     но нет - не успокоятся
     олимы пресноводные
     на вольной глубине.
          Все ищут, как бы выгадать,
          а надо бы бревно катать.
          С арабами намучились,
          с олимами - вдвойне.

     И все-то им не так-то им!
     Вас что - тянули трактором?
     Приехали - и ладушки!
     Ходите в суперсаль.
          Ведь все им напрокат даем:
          метелка им, машканта им!
          Работай, строй и радуйся -
          ну поняли, в чем соль?

О.   Оно бы так бы лучше бы!
     Да вот ментальность мучает,
     и прежде, чем в долги влезать, -
     отдать бы чем, найти!
          А что метлы касается -
          то это не пугает нас.
          Но на квартиру - мэа хуз! -
          метлой не намести!

     К чему слова напрасные!
     Мацав - яснее ясного.
     И перед тем, как тряпочкой -
     поплюйте на очки!
          Мы будем ждать вагончики,
          сарайчики, загончики,
          подвальчики, земляночки
          и даже чердачки!

25 - 26 марта 1991



Южная фантазия

Ах эта ночь, ее не смыть годам
Рыча от стpасти волны в беpег бьются
Ее глаза меpцают как вода
Чисты как пpавда и кpуглы как блюдца.

И "сильвупле" в ответ на мой "паpдон"
Сказало больше чем фpанцузский паспоpт
Я понял сpазу - я дотла сожжен
И мой каpман откpылся как сбеpкасса.

Я взял для нас шикаpный шевpоле
Я аpмянину уплатил чеpвонец
Он мне с акцентом объяснил что где
А мне казалось - это был японец.

Швейцаp откpыл, он чеpен был как ночь
Я негpов с детства очень уважаю
Он согласился нам во всем помочь
Как жалко что он был азеpбайжанец.

Hам стол накpыли в кабинете люкс
Стонал оpкестp под возгласы "давайте"
Она шептала "ах, я вас боюсь"
Совсем как амеpиканка на Гаваях.

Ах эта ночь, звезда легла на мыс
Моpская пена увенчала пляжи
И охватила пальма кипаpис
И кто здесь кто уже никто не скажет.

А утpом пепел слоем на ковpе
И унитаз шампанским пахнет гpустно
А в двеpь стучат, увы стучатся в двеpь
Лишь пpостыня еще свисает с люстpы.

Ах эта ночь, мигнула и пpошла
Я так стаpался, ах как я стаpался
Она, конечно, pусскою была
А я опять кем был тем и остался.

Вариант: 
А я опять евреем оказался.



Клитатная благодарная

Вижу добрую улыбку,
слышу пару теплых слов,
чью-то руку на загривке:
"Эйх ба-арец? Охель-тов?"
     Ах как хочется при этом
     благодарно хрюкнуть: "Кен!"
     жадно глядя на предметы,
     размещенные вдоль стен.

И снимая все сомненья,
не печалясь ни о чем,
в эти милые колени
ткнуться мокрым пятачком,
     и согнувшись над корытом,
     чавкать, слыша наперед:
     "Ну не бойся, вынь копыто -
     здесь никто не отберет."

Все за нас уже решили -
кто мы там и что мы здесь.
Дверцу в хлев нам приоткрыли -
не толкайтесь, охель есть!
     Вот и все, на что мы годны -
     это ты и это я!
     (Так рисуют нас сегодня -
     это наша алия).

Июнь 1992



Эрец Исраэль

Вот земля - пустынна и убога.
Что вбирает - все уходит в пыль.
След солдата лег на след пророка -
так слагалась наша с вами быль.

     И в какие б дали нас потом
     ни разметало время -
     здесь мое, все мое - я узнал сразу,
     словно запах детских лет.

Всем спасибо, кто трудом и кровью
на болотах возводил сады.
Кто пески пустынь поил с любовью
драгоценной каплею воды.

     Чей тяжелый меч разил врагов
     и защищал надежно
     все, что нам продолжать,
     все, что нам строить -
     нашу Эрец Исраэль.

Звездные по ней ведут дороги,
оставляя в душах звездный след.
Музыка надежды и тревоги
в нас звучит, а в ней - и боль, и свет.

     Звездные пути над нами
     и под нами тоже звезды.
     Свет в окне, свет во мне,
     свет в тебе - всюду.
     Хочешь - видишь, хочешь - нет.

13-18 января 1991



Ехали евреи

Ехали евреи из России прочь,
Где росли, старели, коротали день да ночь.
Но "мамою" не называли,
Все пинка от мамы ждали,
А дождались - стало им не в мочь.

Ехали евреи в начале кто куда,
Думали: "Успеем на любые поезда."
Но Америка накрылась,
Xоть Германия открылась,
В общем, оказалось всем сюда.

Ехали евреи на родине осесть,
-Косточки погреем, будем сладко пить да есть.
Родину не выбирают,
Дома стены помогают
Если только эти стены есть.

Думали евреи уж здесь наверняка
В теплом доме на постели разомнем бока.
Но что мы видим, что мы слышим,
Нету стен и нету крыши.
Схар дира* - вот все что есть пока.

Приехали евреи, черт их к нам привез.
Лишь Шамир, Шарон да Перец рады аж до слез.
Но вот беда Шамир - борец за мир,
Ну а Шарон против ООН.
Кто же за евреев, вот вопрос. О!

Перец он раввин и борода его бела.
Зорко смотрит он сквозь брюки есть ли брит мила**.
Кто прежде в партию не смог пройти
Добро пожаловать в "дати"*** -
Будет жизнь прекрасна и мила!

Здравствуйте, славяне, с абсорбцией вас прямой****.
Евреями мы были там в России за кормой.
Здесь же в качестве нагрузки
Докажи, что ты не русский.
Словом, с возвращеньицем домой.

Ехали евреи, две тыщи лет ехали,
ехали и едут до сих пор.


Примечания:
     * - "Схар дира"="Съемная квартира"(иврит)
    ** - "Брит мила"="Обрезание"(иврит)
   *** - "Дати"="Религиозные"(иврит)
  **** - Прямая абсорбция - политика израильского правительства
                            по интеграции "новых репатриантов"
                            в израилское общество, включающая
                            в себя пособие и школу по изучению иврита.

20 августа - 29 декабря 1990



Страна для евреев

Здесь даже арабы трещат на "иврите",
здесь флаг с "могендовидом" реет.
Здесь нету проблемы антисемитов,
но встала проблема евреев.

Я каждое утро влипаю в газету:
ну что там Шимоны, Шамиры?
Все делят портфели? А их уже нету?
Так где они, ваши квартиры?

Мы знаем про то, как вы сильно нас ждали -
листовки, газеты, брошюры
про это шумели - кричали - шептали,
кружась над Россиею хмурой.

Ну вот мы и здесь. Солнце южное греет,
и что же увидели все мы?
Страна для евреев - ей не до евреев.
У них есть другие проблемы!

Теперь вот Шамир выдвигает Шарона -
мы слышим восторженный лепет.
А Кнессет - тут голубь, там ястреб, ворона,
и всяк свое гнездышко лепит.

Ребята, очнитесь! Вопрос не в квартирах,
и даже не в нас, если глубже.
В стране для евреев, единственной в мире,
не может быть хуже и лучше.

Жить можно богато и жить можно сносно,
но сносно должно быть любому!
Покой и уверенность - корень вопроса.
Без них нет понятия "дома".

Россия еврею - не мать, как ни горько.
Но шли мы, а не уползали.
И нас выпрямляла и двигала гордость
за маленький гордый Израиль.

Сносить униженье в Америке сытой
незваным гостям неизбежно.
Но дома, в Израиле, с сердцем открытым
оно убивает надежды.

Пройдите в любые мерказы, мисрады!
Рав Перец, не бойтесь, пройдите!
Мы Вас там не тронем, хотя было б надо!
Но больше про это не врите.

Я сам бен-Ицхак, и спрошу у Ицхака -
у главного, ради примера:
"Премьерство - Ваш бог? А все прочее - как-то?
Тогда Вам не место в премьерах!"

Пора закруглять, и возможно скорее.
Скажу напоследок неслабо:
в стране для евреев - сначала евреи!
А после - весь мир. И арабы.

6-16 июля 1990



Из России едут русские

Из России едут русские,
вдоль дорожки вьется пыль.
Раздвигай-ка двери узкие,
государство Израиль.

     Мы - те самые, которые
     "нате, здрасьте - вот вам я!"
     И "пятерка" по истории.
     Одним словом - алия.

Из России едут русские -
как иначе может быть?!
А вопрос - так он и тут стоит:
как нам - пить или не пить?

     Я еврей по папе с мамою -
     русским стать я был готов.
     Не суди меня, страна моя, -
     дай отмыться от плевков.

Из России едут русские -
кто поесть, а кто - забыть,
но у всех одно напутствие -
вспомни, кем ты можешь быть.

     Есть толчок - придет движение,
     и не надо, чтоб скорей...
     Из России, с унижения
     начинается Еврей.

23 апреля 1990



Уличная цыганочка

Мой джинсовый, всепогодный,
раз в году меняемый -
я надел его сегодня -
твердый, несминаемый.

     Я на Бога уповаю
     моего, евpейского,
     бирочку "левайс" вшиваю -
     жаловаться не с чего.

Жаловаться нет причины -
вот сижу и радуюсь:
солнце светит, я - мужчина,
и живой - не правда ли?

     Поглядишь на вещи шире -
     и смеяться хочется:
     все прекрасно в этом мире,
     когда гордость кончится.

Надо же - пока болтали,
в песне зубки режутся.
Как там струны на гитаре?
День еще продержатся?

     Обуваю босоножки
     на носок нейлоновый -
     пусть все видят, кто идет:
     трагик в роли клоуна.

Что-то ведь такое было -
ариозо Канио.
Ладно, это мы потом,
это - на прощание.

     Мое место - возле банка,
     метр-ва-хеци в сторону.
     Бокер тов, мадам гражданки!
     Что ж, начнем по-черному.

-Аидыше мама,
-аидыше папа,
-аидыше братик,
-аидыше - я.
     - Подайте, евреи,
     - в аидыше-шляпу.
     - Аидыше-сердце
     стучит у меня.

Полноправный избиратель -
что могу, то делаю.
Сколько можете - подайте
в ручку мою белую.

     Слушаешь? Ну значит - дашь!
     Никуда не денешься.
     Вам поет оле хадаш -
     бросьте в шапку денежку.

16 апреля 1992



В Израиле дождь

От хамсина до хамсина
небо в серой паутине -
ах, знакомая картина! -
в точности мой Ленинград.
        Апельсиновые рощи
        дождь безжалостно полощет -
        нам бы что-нибудь попроще -
        я осинке был бы рад.

"Мчатся тучи, вьются тучи" -
до чего же стих летучий!
И никто не скажет лучше,
будто здесь и жил поэт.
        Впрочем, так оно и было:
        ведь судьба нам подарила
        край мечты, для сердца милый,
        а другой прописки нет.

И хрустят ли под ногами
листья яркие как пламя,
или шелест пальм над нами,
или жалит мерзлота -
        всюду чудится другое -
        хуже, лучше - не такое!
        Всюду под твоей ногою
        лишь земля, но не мечта.

Может быть, и слава Богу,
что не ляжет на дорогу,
а останется для многих
слабой звездочкой вдали.
        Лишь обман летит ответом
        голубым небесным светом,
(и он)  но  далек (от нас) при этом,
        словно небо от земли.

13 - 14 декабря 1991



Моя страна

Рощи Хермона зеленые -
это  моя страна.
Камни, войной опаленные -
тоже моя страна.
        Крошечная горсточка земли,
        но зато воистину - "шели".


ПРИПЕВ: Капелькой на континенте,
        точкою на глобусе,
        но места хватит всем, поверьте,
        и попробуйте, попробуйте приехать.

Посох Моше, меч Иосифа -
это  моя страна.
Летчики в небе проносятся -
тоже моя страна.
        Сотни поколений стерегут
        память на священном берегу.

ПРИПЕВ.

Тора и законы субботние -
это  моя страна.
Гордые люди свободные -
тоже моя страна.
        Родина "гдола", земля "ктана" -
        сколько лет ждала меня она.

ПРИПЕВ: Капелькой на континенте,
        точкою на глобусе,
        но места хватит всем, поверьте,
        и попробуйте, попробуйте приехать
        к нам.

30 января - 3 февраля 1990



Адони

Сколько белых зубов -
я к улыбкам таким не привык.
Значит, это и есть
мой усталый несчастный народ?!
     Никогда не постичь
     их клокочущий в горле язык.
     Чьи смеются глаза?
     "Ло нора, адони, ло нора!"

Ну так что же теперь?
Подойди и не бойся, дитя!
Протяни свою руку,
о юный беспечный пожар!
     Я увидеть хочу,
     как под смуглою кожей летят
     эти вены-ручьи...
     "И-эфшар, адони, и-эфшар!"

Но находят легко,
как ночная скамейка - двоих,
как стрела - свою цель
и желанную музыку - стих, -
     так легко мои пальцы
     скользят и находят твои...
     Что ты скажешь теперь?
     "Ло царих, адони, ло царих!

Твои губы близки,
твои губы безумно близки!
Вот глаза - я тону,
но спасать не прошу, не прошу!..
     ...Тебе больно, дитя, -
     о прости, ради бога - прости!..
     Что ты шепчешь в слезах?
     "Ло хашув, адони, ло хашув!.."

Сколько белых зубов!
Я к улыбкам таким не привык...

    Пояснения:
        Адони    - мой господин
        Ло нора  - не страшно
        И-эфшар  - нельзя
        Ло царих - не надо!
        Ло хашув - неважно!

10 - 11 июня 1991



Следы

Следами выбита дорога
длиною в сотни долгих лет.
Следы... следы - о как их много!
Я в чей-то попадаю след.

Вот сын аптекаря из Бреста.
Вот юный венский музыкант...
Да разве есть такое место,
где спрос на ум и на талант?!

     И старый сказочник из Кельна
     спешит зачем-то в Амстердам -
     всегда оттуда, где нам больно,
     всегда - неведомо куда...

Среди домов, пронзивших небо,
где реки золота текут,
где хватит всем питья и хлеба
и где с тобою нас не ждут.

Среди подстриженных лужаек
под сенью сонных облаков
один из тысяч попрошаек -
скажи, ты к этому готов?

     Но есть еще клочок надежды -
     господний сладостный плевок.
     Одни крушенья там найдешь ты -
     я б тоже плюнул, если б смог.

Здесь речь взрывается картаво,
как и две тыщи лет тому,
и как к воде - цветы и травы,
в нас что-то тянется к нему.

     Как и везде, нас здесь не любят.
     Мы всем помеха, как везде...
     О люди, нашей крови люди!
     Ну что поделаешь - мы здесь!

Клочок земли над теплым морем -
скрещенье наций и надежд.
О чем кричим, о чем мы спорим?
Другого не было и нет.

     И маскируется под случай
     то, что является судьбой:
     клочок земли - других не лучше,
     но нет других у нас с тобой.

20 января - 6 февраля 1992



Беспросветная Русь

Это ж надо ж, чтоб тут вот - Россия
и под боком родился еврей.
Но и мы ведь о том не просили,
мы ж не клянчили возле дверей:

мол, впустите на русскую землю!
Мол, хотим упоить ваш народ.
Ах еврейское око не дремлет -
так и лезет курчавый вперед.

И конечно же - что остается
тем, кто это не может стерпеть,
тем, в ком сердце, бля, русское бьется
и кто смог наконец-то теперь

закричать, как Смирнов-Остапидзе
и как Ленин в прокуренный зал:
"Вот, жиды, вам жидовская виза!
Вот, жиды, вам жидовский вокзал!"

Я платочком и даже рубахой
промокаю слезинки из глаз.
Мы послали Отечество на х...,
но вначале - Отечество нас.

Тут обидеться можно, конечно,
но обид я уже не боюсь.
Гой ты, вишня моя, гой - черешня!
Ах ты гой - православная Русь!

Гой ты, вишня моя, гой - черешня!
Ах ты гой - беззаботная Русь!
Ах ты гой - беспросветная Русь.

11-25 мая 1991



Пророчество

Я одну мечту лелею -
про другое не хочу:
как я с доктором-евреем
под сирену полечу.

     К черту съемные квартиры -
     вот он, мой последний дом:
     там, где общие сортиры,
     где тумбешка - как полмира,
     где "маген-давид адом".

Доктор будет из Ирака -
губы толще, чем мои.
Он не скажет мне, собака,
отчего в груди болит.

     Будет кхакать по-арабски
     он со смуглою сестрой.
     Мой иврит понять дурацкий
     он не станет и стараться -
     недоступный весь такой.

Вот и все! - ударит в темя
колокольчик изнутри.
Боже, что же будет с теми,
кто доверчиво сопит.

     По ночам над спящей детской
     три жемчужные столба.
     И глядеть - не наглядеться,
     но остаться не надейся:
     птичка - лодочка - судьба.

Отплываю, отплываю,
боль уносит как волна.
Значит, так оно бывает,
так баюкает она.

     Все тупее и тупее
     нежной точки острие.
     Доктор, разве я болею?
     Это ж я над вами рею,
     это тело - не мое.

6 - 18 марта 1991



Пpощание с родиной

Я пpощаюсь со стpаной,
где
Пpожил жизнь, не pазбеpу
чью
И в последний pаз- пока
здесь
Этот воздух как вино
пью.

А на мне,земля, вины
нет
Я не худший у тебя
сын
Если клином на тебе
свет
Пусть я сам pешу что свет-
клин.

Быть жестокой к сыновьям-
гpех
Если впpавду ты для них-
мать
Пеpвый снег, конечно твой
снег
Hо позволь мне и втоpой
знать.

А любовь к тебе, повеpь
есть
Я и слякоти твоей
pад
Hо отpава для любви-
лесть
Так зачем,скажи ты пьешь
яд ?

Ты во мне как я в тебе-
весь
Hо не вскpикнет ни один
шpам
То, что болью пpозвенит
здесь
Клеветой пpошелестит
там.

Я пpощаюсь со стpаной,
где
Пpожил жизнь, не pазбеpу
чью
И в последний pаз- пока
здесь
Этот воздух как вино
пью.

3 мая 1973 г.