О "СКОРОЙ ПОМОЩИ" 

Светофоры, дайте визу,
Едет "скорая" на вызов:
Кто-то на Пушкарской задыхается.
Есть тревога на лице,
Есть магнезия в шприце,
Щас она там быстро оклемается.

Это не для развлеченья,
Эффективней нет леченья,
Чем ее послойное введение.
После десяти кубов,
Если ты не стал здоров,
Значит, это недоразумение.

Прилетаем, открывает,
Голосит: - Я умираю,
Вас дождешься - раньше в гроб уляжешься.
Срочно в жилу димедрол,
В рот беззубый валидол.
- Доктор, мне уж лучше, Вам не кажется?

А с Пушкарской на Гражданку:
Два ханыги спозаранку
Выпили полбанки и решили вдруг,
Что один из них не прав;
Результат - в башке дыра,
Вот что значит глаз, налитый поутру.

И в Кресты, и в Эрисмана
Из Скворцова и в Степана
Возим мы клиентов круглосуточно:
Пьяных, битых, алкашей,
Трупы, психов, малышей -
"Скорая" - занятие не шуточно.

"Девять-девять-восемь-восемь",
Снисхождения не просим,
Трудимся, как негры на плантациях,
Самая передовая,
Образцовая, лихая
Первая Гвардейская подстанция.

Доктор Бун и Альперович,
Регельман, Гильгоф, H.Львович,
Гурь-Арье, Симуни, Лехцер с Рохманом.
Что не лекарь, то еврей:
Штильбанс, Зусес и Палей,
Розенбаум, Шноль и Коган с Гофманом.

Приходите - обкатаем,
Под сиреной полетаем
Белыми ночами ленинградскими.
Возле "Медного коня"
Поцелуешь ты меня,
А потом домой, на Петроградскую.



СКРИПАЧ МОНЯ 

Скрипач ростовский Моня -
Когда-то бог симфоний -
Играет каждый вечер в ростовском кабаке.
Костюмчик так, не очень,
Но чистый, между прочим,
И кое-что в потертом кошельке.

Скрипач еврейский Моня,
Ты долго жил - ты понял:
Без мрака нету света,
          без горя нет удач.
Услышь, как скрипка стонет
В солдатском эшелоне,-
Ты вспомни, Моня, вспомни -
                    и поплачь.

Здравствуйте, гости!
Ай, не надо, ай, бросьте.
Здравствуйте, гости
Золотые мои!
Столик Ваш справа.
Моня, бис! Моня, браво!
Моня не гордый,
        Он живет на свои.      

Скрипач а идиш Моня
В своих сухих ладонях
Мое ты держишь сердце,
Как горло держит стих.
Смычком едва касаясь
Завитых струн-красавиц,
Грехи мои больные отпусти.

Играй, маэстро Моня!
Скрипач всегда в законе.
Когда задуют ветры
И душу замутит,
Тогда к тебе приду я,
И всех как ветром сдует,
И мы споем наш старенький мотив:

Послушай меня, Моня.
Я вечно на перроне,
Я трусь об них, как трется
О струны канифоль.
Но каждый раз в вагоне
Пассажи твои, Моня,
Снимают вмиг мне головную боль.



БАБИЙ ЯР 

Слился с небом косогор,            
И задумчивы каштаны.                
Изумрудная растет трава.
Да зеленый тот ковер               
Нынче кажется багряным,             
И к нему клонится голова.        

Молча здесь стоят люди,   
Слышно, как шуршат платья.
Это Бабий Яр судеб.       
Это кровь моих братьев.   

До земли недалеко,
И рукой подать до неба.
В небо взмыл я и на землю сполз.
Вы простите, сестры, то,
Что я с вами рядом не был,
Что в рыдания свой крик не вплел.
        Воздух напоен болью,
        Солнце шириной в месяц.
        Это Бабий Яр доли,
        Это стон моих песен.

Ветры свежие летят
С запоздалым покаяньем,
Не услышать мертвым истины.
И поэтому стоят
Люди в скорби и молчаньи
Под каштановыми листьями.
        Боже, ну куда деться!
        Суд мой самому страшен.
        Это Бабий Яр детства.
        Это плач сердец наших.



ПЕСНЯ СТАРОГО ПОРТНОГО 

Тихо, как в раю...
Звезды над местечком высоки и ярки.
Я себе пою,
А я себе крою.
Опускайся, ночь.
Отдохните, дети, день был очень жарким.
За стежком стежок.
Грошик стал тяжел.

        Ой, вэй!
Было время, были силы,
Да уже не то.
Годы волосы скосили,
Вытерли мое пальто.
Жил один еврей, так он сказал, что все проходит.
        Солнце тоже, вэй, садится
        На закате дня.
        Но оно еще родится,
        Жаль, что не в пример меня...
        Кто же будет одевать их всех потом по моде?..

Девочка моя,
Завтра утром ты опять ко мне вернешься,
Милая моя,
Фэйгелэ моя,
Грустноглазая,
Папа в ушко майсу скажет, засмеешься.
Люди разные,
И песни разные...

        Ой, вэй!
        Будет день, и будет пища,
        Жить не торопись.
        Иногда богаче нищий,
        Тот, кто не успел скопить.
        Тот, кого уже никто нигде
                                 ничем не держит.
        Нитки, бархат да иголки -
        Вот и все дела.
        Да еще талмуд на полке, -
        Так бы жизнь шла да шла...
        Только солнце вижу я все реже,
                                     реже...

Тихо, как в раю...
Звезды над местечком
                    высоки и ярки,
Я себе пою,
А я себе крою...